Сегодня: г.

Балетные приключения Чиполлино в России

В антракте. Спектакль «Ромео и Джульетта» Давиде Лориккио (слева) и Влад Башмаков.

Фото: Марина Райкина

В антракте на открытом воздухе за сценой Давиде стягивает с лица черную маску Арлекина — еще не успел отдышаться, а глаза веселые, смеются. Еще один Арлекин — его друг Влад Башмаков — помогает мне с переводом, но не с итальянского на русский, а с английского. Давиде семь лет живет и работает в Санкт-Петербурге, но считает, что по-русски еще не очень, хотя именно в Крыму, как говорит Влад, поразил всех своим свободным русским. Но интервью — совсем другое дело, тут нужен переводчик.

Из досье «МК»: Давиде Лориккио родился в Италии, балетом начал заниматься в частной школе в Бергамо. В 2015 году поступил в Академию русского балета им. А.Я.Вагановой. Еще студентом исполнял партии в балетах «Щелкунчик», «Консерватория», «Сюита в белом», «Наяда и рыбак», а также па-де-труа из балета «Фея кукол». В 2018 году стал финалистом Международного конкурса балета в Лозанне. Проходил стажировку в труппе Королевского балета «Ковент-Гарден» в Лондоне. С октября 2019 года работает в труппе Михайловского театра и, согласно балетной иерархии, как первый артист, танцует во многих балетных постановках.

Итальянцы борются за любовь, у них всё по максимуму

— Давиде, сама история «Ромео и Джульетта», правда, сочиненная англичанином, давно стала итальянским национальным брендом. Туристы в Вероне стараются постоять под балконом Джульетты, влюбленные пишут ей письма, рассказывая свои душещипательные истории. А как итальянцы относятся к этой «самой печальной повести на свете»?

— Я считаю, что Шекспир написал полноценную историю и очень точно попал в ментальность итальянцев. И это совсем не туристическая история, несмотря на все атрибуты вокруг — балкон Джульетты, ее статуя. Это не только для туристов, это нечто большее.

— В «Ромео и Джульетте» ты и Влад отлично танцуете партии Арлекинов — это классическая маска комедии дель арте. Италия тебе помогает?

— В какой-то степени да, поскольку я все знаю изнутри — как в Италии люди ведут себя, какой у них юмор, чем он отличается от русского и как помогает жить. А Арлекин как раз персонаж юмора, который знает, как его преподнести публике.

— А можно объяснить, что такое итальянский юмор?

— Вот это вопрос! Трудный… Как все итальянцы, я люблю сильные чувства, сильные эмоции. Итальянцы борются за любовь, очень заботятся о вещах, которые любят. Короче, у нас всё по максимуму. Поэтому юмор в Италии такой же — он может быть и легким, и жестким, и грубоватым даже. При этом у нас и другие эмоции не пропадают в шутках.

Моим педагогом в Италии была русская балерина

— И все-таки почему ты отправился учиться профессиональному балету именно в Россию, а не остался в Италии? Ведь у вас есть своя грандиозная звезда — Роберто Болле. Есть у кого учиться, к чему стремиться.

— Да, с самого детства я учился балету в Италии, в частной школе. Мои родители не занимаются искусством, но моя старшая сестра танцевала в школе. Я помню, как пришел на концерт, в котором она участвовала, и мне ужасно захотелось посмотреть на то, что же находится за сценой и за занавесом, заглянуть в закулисье — как там все устроено. На следующий день мама отвела меня в танцевальную частную школу, которую я и закончил. Но наступил момент, когда мои учителя сказали, что мне уже пора начинать развиваться в каком-то серьезном хореографическом центре.

— Но ты ведь мог поехать учиться в Швейцарию, Германию, Англию — там сильные балетные школы со своими традициями.

— Наверное, я выбрал Россию потому, что моим педагогом была русская, она балерина, даже работала в «Ла Скала». И я по ее совету отправился в Санкт-Петербург, в Вагановскую академию. Правда, туда мне удалось попасть только с третьей попытки.

— У тебя к этому времени было хоть какое-то знание русского языка?

— Нет, конечно. Когда я приехал в Россию, у меня даже английский был не так хорош, так что о русском речь даже не шла. Учить русский я начал через общение с людьми, старался много говорить. И к тому же для иностранных студентов в академии два раза в неделю проводили уроки русского.

— А как сейчас у тебя с русским?

— Понимаю по-русски. В этой поездке вообще начал болтать — наверное, что-то открылось. А неформальную лексику… ну, можно сказать, что знаю почти что с самого начала.

— Лучший способ выучить иностранный язык (в твоем случае русский) — это завести друзей. Так быстрее погружаешься в языковую среду, быстрее начинаешь понимать чужой язык и говорить.

— К сожалению, завести русских друзей быстро не получилось, потому что на тот момент я учился в интернациональной группе, и языком общения для нас был английский. Так что у меня здесь много друзей из других стран, с которыми я учился в академии. Кто-то остался в России и теперь работает в Мариинском театре или в балете Якобсона. А русских друзей не так много — вот Влад и еще коллеги по Михайловскому.

В Лондоне мне сказали: «Закрой чуть-чуть свои ноги».

Фото: Марина Райкина

— Ты участвовал в балетном конкурсе в Лозанне, а потом у тебя была стажировка в Лондонском королевском балете. Имел возможность после этого там получить работу?

— Возможности такой не было, но уже тогда понял, что в труппе Ковент-Гардена я не смог бы расти. Разница в балетных школах очень большая — и в дисциплине, и даже в какой-то степени в уроках. Когда я приехал в Лондон, на первой же встрече мне сказали про первую позицию ног: «Закрой чуть-чуть свои ноги — у нас они не настолько вывернутые. Это влияет на колени». А в России наоборот — ноги просят по максимуму развернуть, и даже больше, чем по максимуму. Это было непривычно. Я не думаю, что смог бы там работать, если бы мне предложили контракт. Скорее всего, я бы от него отказался, потому что с самого детства я воспитывался по русскому методу Вагановской школы и научился в нем расти.

— И сколько теперь у тебя балетов, то есть названий, в Михайловском?

— Я уже третий сезон в Михайловском — это очень хороший театр для меня. Танцую много партий, но ведущая пока одна — в спектакле «Чиполлино». Это моя любимая партия. Первый раз я станцевал в этом балете еще в Италии, когда мне было пятнадцать лет. Я помню радость, которую испытал от танца Чиполлино.

— Интересно, насколько до сих пор в Италии популярна сказочная история Джанни Родари про восстание овощей и фруктов и их отважную борьбу за справедливость в мире? Принц Лимон, сеньор Помидор и вишенки…

— Нет, она не так популярна, как в России. Но я очень люблю этот балет.

— О какой партии мечтаешь?

— О многих. Например, мечтаю станцевать принца в «Щелкунчике», но… Я же маленького роста, и поэтому, может быть, не получится. Зато могу станцевать короля мышей.

Каша овсяная — это очень вкусно

— Ты живешь в другой стране. На первый взгляд как показалась тебе Россия? В чем почувствовал разницу с Италией? Что понимал, а что совсем не принял?

— Первый раз в Санкт-Петербург со мной приехал папа и смог пробыть здесь только два дня, а потом уехал домой. И после его отъезда я остался один, и вот тогда наступил момент непонимания — ведь я просто не привык быть один. Тем более в такой большой стране, с такими большими домами вокруг. В общем, я почувствовал себя очень, очень маленьким и растерялся. И люди здесь показались мне холодными. Все показалось абсолютно другим, и удивление было от всего. Удивило, например, что все магазины работали с утра до ночи, и люди гуляют на улице допоздна.

— А тебя не удивило, что в России на каждом шагу пицца & паста?

— Вот это как раз было ожидаемо: я знал, что у вас любят пасту и пиццу.

— Любимая русская еда есть?

— Каша овсяная. Очень вкусно. Борщ люблю, но не умею его готовить.

— Как переносишь русскую зиму?

— Зима для меня до сих пор — это очень трудно. Я к ней не привык.

— Ты смог бы здесь создать семью — жена русская, дети наполовину русские?

— Скорее всего, я не стал бы жениться на русской девушке. Для создания семьи я бы переехал в Европу, там я себя чувствую ближе к своей семье. Для нас все-таки это несколько другое понятие, и для меня, наверное, это было бы честнее. И, в конце концов, я хотел бы, чтобы мои дети росли там, где рос я.

— У нас есть старая культовая комедия «Необычайные приключения итальянцев в России». Какое главное приключение было у тебя в России?

— Фильм не видел, но приключения были. Основным приключением после приезда сюда все-таки было понять Россию и научиться в ней веселиться. 

— И как, получилось?

— Еще не совсем.

Наша работа зависит он нас самих, а не от каких-то влиятельных людей

— С начала спецоперации на Украине ты уехал из России, как и многие другие иностранные артисты. Но потом вернулся. Почему?

— Когда я уехал домой в Италию, много стал думать, все взвешивал и в какой-то момент позвонил своему педагогу из академии, спросил его: «Что мне делать?» И он ответил: «Давай возвращайся, здесь ты будешь расти».

— В Италии ты испытывал давление со стороны властей, своего окружения?

— Я старался избегать такого давления. Не люблю, когда в искусстве присутствует политика. Потому что мы должны работать для себя и для людей. То есть наша работа зависит он нас самих, а не каких-то там влиятельных людей.

— А на семью, которой ты дорожишь, оказывалось давление из-за того, что ты работаешь в России?

— Нет, потому что в моей семье внутренняя политика такая: если Давиде в России работает и ему там нравится, и Россия дает ему что-то важное, значит, там он и должен быть. Моя семья хочет, чтобы я был там, где мне хорошо.

По материалам: www.mk.ru

 
Статья прочитана 404 раз(a).
 

Еще из этой рубрики:

 

Здесь вы можете написать отзыв

* Текст комментария
* Обязательные для заполнения поля