Фото: Лина Корсак
Военнослужащие Народной милиции предупреждают заранее: «Здание и людей в форме фотографировать и записывать на видео нельзя». Съемка разрешена лишь в специально отведенной комнате, куда должны привести военнопленных. Все 13 человек — военнослужащие воинской части № 318 Национальной гвардии Украины предпочли добровольно сложить оружие, после освобождения военными силами ЛНР села Трехизбенка.
Пленных проводят по коридору мимо выстроившихся по стеночке журналистов. Все они одеты в гражданскую одежду и, скорее, больше напоминают обычных работяг, чем представителей «одной из сильнейших армий мира», как высокопарно и абсолютно безосновательно называл ее Владимир Зеленский. Резиновые сапожища с кусками земли, грязные треники, несуразные куртки. Зрелище плачевное. Боевой дух у воинов под стать внешнему виду. Голову от объективов отворачивают или опускают вниз, в глаза стараются не смотреть.
Оказавшись в помещении, недавние «захисники» немного приободрились. На вопросы прессы отвечать соглашаются сразу.
Павло Лопысяк, рослый, крепкий 32-летний мужчина. Штаб-сержант, командир первого взвода первой роты первого батальона воинской части 318 Нацгвардии Украины. На мой вопрос про обстоятельства, в которых бойцы оказались в плену, рассказал, что сдались добровольно. Спустя несколько суток отсидки в лесу, поняли, что другого выхода просто нет.
Фото: Лина Корсак
— Наше подразделение всегда находилось в Киеве, мы не бойцы с передовой. Около полутора недель назад нас всех отправили на полигон в Западную Украину, мобильные телефоны отобрали. Хотя от них толку много и не было б, связи в полях все равно нет. Перед штурмом Трехизбенки, точнее как потом мы поняли, что это произошло перед штурмом, нас ночью завезли на позицию, которая называлась «Талибан». Когда мы приехали, стоявшие там до нас военнослужащие (ВСУ) уже снялись, и позиция была абсолютно пустой. Всю технику они тоже забрали с собой. Мы даже не успели нормально разложить свои вещи и осмотреться, как увидели въезжающие БМП и танки с флагом ЛНР.
— Получается вас завезли туда и просто бросили?
— Выходит, что да. Ребята на БМП ехали не в боевом порядке. Как человек военный, я сразу понял, что стрелять они не настроены и, скорее всего, думают, что позиции пусты. Тут же бросился к своим подчиненным и приказал им прятаться в прилегающей лесополосе. Мы все там и попрятались. Видимо военнослужащие заметили наши передвижения, потому что кто-то начал стрелять. Хаотично, не целясь.
— А у вас было при себе оружие?
— Да, было, но я дал команду своим подчиненным огонь не вести, чтобы не обозначить себя. Потом прилетел осколочный снаряд с РПГ (ручной противотанковый гранатомет), и двух наших ранило. Я приказал всем отползать ближе к реке Северский Донецк, раненых забрали с собой. Так по балкам мы и смогли уйти, никто нас не преследовал.
Переночевали в какой-то землянке, а потом разделились на три группы. Стало очевидно, что если раненым не будет оказана медицинская помощь, они могут умереть. Недалеко от того места, где мы прятались, стоял танк Народной милиции, и командир того отделения, в котором были раненые, принял решение отправить их сдаться в плен. Подождали, понаблюдали, что их там точно «приняли», и сами опять ушли в лес.
Там мы разошлись группами в разном направлении. Я и еще три моих бойца пытались выйти из леса к своим, шли долго, замерзли, промокли насквозь. Сил двигаться больше ни у кого не было. Тогда то мы и встретили одну из наших групп, ребята уже были переодеты в гражданскую одежду. Оказалось парни набрели на другую нашу (ВСУ) позицию «Хантер», где нашли одежду и еду. Моим подчиненным тоже надо было поесть и согреться, на тот момент мы уже почти сутки блуждали по лесу без еды, поэтому мы направились на «Хантер». На позиции моя группа также переоделась в гражданскую одежду, а форму, экипировку, рации и прочую амуницию выбросили. Даже мобильные телефоны.
— А оружие?
— Оружие спрятали в лесу. Я потом показал военным, взявшим нас в плен, где оно лежит. На «Хантере» мы провели две ночи. Отдохнув, приняли решение, что будем к своим пробираться, если не выйдет, сдадимся в плен. Другого выхода нет. Переоделись в гражданку, чтобы, если на ваших выйдем, сразу не убили. По итогу, как ни плутали, выйти к своим у нас не получилось. Мы прятались рядом с полем, когда увидели колонну военных. Тогда и решили, что надо сдаваться, сами вышли с поднятыми руками.
— Как к вам отнеслись военнослужащие ЛНР?
— Очень адекватно, никто не бил, хотя мы были уверены, что будет именно так. Нам сразу предложили выпить воды, сказав, что идти еще до Трехизбенки долго.
— После того, как вас доставили сюда, над вами издевались? Заставляли говорить что-то порочащее честь и достоинство человека, военнослужащего или вашей страны?
— Нет. Ничего подобного никто не заставлял делать.
— Вы знаете о том, что ваши товарищи по оружию допускают подобное в отношении представителей Российской армии и военнослужащих республик, попавших в плен?
— Ни я сам, ни кто-либо из моих товарищей такого делать бы не стали. Но я не могу говорить за всех, кто служит в украинской армии. У нормального человека должна быть совесть и моральные принципы.
— Вы бы хотели обратиться к тем представителям украинской армии, кто допускает издевательства над военнопленными? Что бы вы им сказали?
— Как военный человек я могу сказать, что это недопустимо. Какая бы ситуация ни была, даже война, первое правило — это соблюдать закон и устав. Есть Женевская конвенция, и все должны руководствоваться ею, полностью и до конца.
— У вас есть семья?
— Я сам из Винницы, там у меня остались жена и маленький сын. Но я не хочу, чтобы она знала, что я здесь. Переживать будет сильно, не надо этого. Пусть ребенком занимается.
— Вы все эти годы знали о том, что происходит в Донбассе?
— Мы знали, что по нашей территории ведутся обстрелы.
— То есть до вас доходила только такая информация? А о том, что здесь творили украинские военные, особенно нацбаты, вам что-то было известно?
— Слухи ходили разные.
— Вы, когда шли на службу, допускали, что возможно вам тоже придется стрелять по жителям Донбасса?
— Нет. Национальная гвардия Украины не несет службу на линии соприкосновения, мы контролируем блокпосты и порядок в городе.
В сложившейся ситуации риск, что тебя заставят взять в руки оружие и отправят убивать, есть у каждого украинца. Идет же мобилизация. Думаете, я пять дней назад мог себе представить, что окажусь здесь?
— Может быть вы хотите что-то сказать военнослужащим вооруженных сил и Национальной гвардии Украины?
— Что я хотел бы сказать? Одно. Надо прекращать это все и жить нормально. И не надо искать добра там, где его нет.
По материалам: www.mk.ru
