Фото: Лина Корсак
Оставив машины на въезде (такое решение было принято в целях безопасности), разбившись на группы по три человека, под несмолкающие звуки боя, заходим в город. Вокруг ни души. Разрушенные опустевшие дома, сожженные машины, брошенные вещи, трупы кошек и собак. Между жилых строений — бронетехника. По ходу продвижения, леденящая душу картина не меняется.
— Здесь хоть кто-то живет? — спрашиваю у военных.
— Практически нет, единицы.
Через некоторое время сворачиваем в один из дворов. По словам офицера, пару дней назад здесь были люди. Перепуганная худющая дворняжка при виде нас заходится истошным лаем.
Фото: Лина Корсак
— О, пресса, — улыбается выглянувший хозяин дома Александр Васильевич.
Седовласый мужчина интеллигентного вида, с подстриженной бородой и в очках. Если бы не выдающий бедственность его положения старенький темно-синий свитер и изрядно поношенные спортивные штаны, его можно было бы принять за преподавателя или сотрудника какого-то НИИ.
Фото: Лина Корсак
— Если бы мне дали бензин, чтобы заправить генератор, я с удовольствием посмотрел бы по телевизору, что вы про нас рассказываете.
— Почему вы отсюда не уезжаете? — интересуемся у пенсионера.
— Одним словом не ответить, а все рассказывать слишком долго, — с грустью в голосе признается он. — Если я отсюда уеду, я буду бомж. Возвращаться нам будет некуда, даже если мой дом останется цел. Думаю, вы меня понимаете.
По словам мужчины, они с супругой живут надеждой, что весь этот кошмар скоро закончится. А еще семейная пара не хочет расставаться со своими домашними питомцами, которые для них больше, чем просто животные. Вот так и живут все вместе. На просьбу пообщаться с хозяйкой дома, Александр Васильевич, отвечает, что жена не выйдет.
— Сами понимаете — дама. Ей чтобы с людьми общаться, надо выглядеть подобающе. А как тут выглядеть, если мы два месяца без воды сидим? А, вообще, у меня жена очень красивая, — грустно улыбается пенсионер.
Прощаемся. Двигаемся дальше. Памятуя наказ военных «не зевать и быть крайне внимательным», непрерывно смотрю по сторонам. Вот почти вдавленный в землю и от этого похожий на картонный макет, лежащий посреди дороги велосипед, а вот головная часть с телом контейнера от ракетной системы залпового огня «Ураган».
Фото: Лина Корсак
А еще почти в каждом дворе на клумбах распустившиеся бледно-желтые нарциссы и тюльпаны. Своей красотой эти высаженные с любовью цветы должны были радовать хозяев домов. И они распустились, несмотря ни на что. Вот только радовать им уже здесь совершенно некого.
— Ложись! — крик офицера и завывающий пронзительный свист заставляет всех упасть на землю. Взрыв. В голове проносится, что неплохо было бы купить наколенники, чтобы «комфортнее» падать.
«И почему об этом вспоминаешь, только в такие моменты?» — удивляюсь сама себе.
Дальше двигаемся короткими перебежками вдоль заборов. Звуки взрывов все так же не смолкают, но слышатся уже на более удаленном расстоянии.
Сложно сказать, сколько по времени занял наш путь. Тогда мне он показался бесконечным.
Промзона. По рельсовым нитям и уцелевшему фасаду здания вокзала с надписью «Попасна…», становится понятно, что находящиеся напротив строения, скорее всего — депо. Из рассказа военных узнаю, что до прихода сюда сил Народной милиции ЛНР в этом здании базировались украинские вооруженные формирования.
Фото: Лина Корсак
Проходим дальше. На пороге несколько человек в военной форме с автоматами. По уставшему виду военнослужащих не сложно догадаться, что гостям, безопасность которых теперь стала их заботой, рады не сильно. Однако при виде девушек, улыбаются и объясняют, как пройти к командиру.
— Заходите. Что как не родные? — приподнимаясь из-за рабочего стола, обращается к нам рослый мужчина с густой бородой.
Принимаем приглашение. Пока командир что-то обсуждает с военнослужащими, разглядываю убранство. Самодельные кровати, ящики с боеприпасами, бронежилеты. На стеллажах в изобилии жестяные банки с иностранными этикетками.
Фото: Лина Корсак
— Это все «союзнички» им (украинцам) поставляли, — заметив мой интерес, поясняет военнослужащий с позывным «Комар».
Помимо заграничных продуктов питания и сухпайков, «товарищи» из НАТО не скупились ни на форменное обмундирование, ни на оружие, ни на различные технические средства. Всего этого добра здесь в избытке: британские радиостанции, видеокамеры, которые украинские военные крепили на деревьях, чтобы отслеживать обстановку вдоль проезжих дорог, автоматы, натовская форма и шевроны представителей иностранных вооруженных формирований. Есть и медикаменты зарубежного производства.
Фото: Лина Корсак
«Комар» рассказывает, что с приходом иностранных наемников тактика обороны у ВСУ заметно изменилась.
— Раньше у них не было тактики окапываться на занятых позициях, — поясняет военный. — Пойдемте покажу.
Недалеко от здания, из которого мы только что вышли, вдоль забора тянется оборонительная траншея. Пока идем, «Комар» поясняет, что фортификационное сооружение выполнено в несколько направлений, что позволяет обороняющимся свободно по нему перемещаться.
На мой вопрос про обстановку в городе в целом, военный признается, что по сей день она остается напряженной. Противник продолжает предпринимать попытки атаковать.
— Сами видите разрушения. Уходя со своих позиций, неприятель пытался уничтожить буквально все.
Рассказал военнослужащий и про мирных жителей, которых ВСУ держали в заложниках. Несколько дней назад защитникам ЛНР удалось эвакуировать 34 человека. Во время эвакуации дорогу, по которой выводили людей, украинские военные обстреливали из «градов» и минометов.
— Двое — мужчина и женщина — получили ранения. Им сразу же оказали помощь. К счастью, все остались живы.
Позже, оказавшись в безопасности, люди делились с освободителями, что пока они находились под ВСУ, их заставляли учить украинскую «мову» и петь гимн. Всех, без исключения, даже детей.
Из рассказа военного, узнала, что командование правосеков («Правый сектор» — экстремистская организация, запрещена в РФ. – «МК») не сильно беспокоилось за жизни своих бойцов. Недавно призванных резервистов выгоняли на передок, а сами тем временем предпочитали отсиживаться в подвалах.
«Комар» рассказал и про наркотические препараты, найденные после того, как украинских военных вытеснили с их позиций. И про переодетых в форму защитников республики «вэсэушников», которые таким образом пытаются проникнуть в тыл для корректировки или для различных диверсий.
— А как вы их выявляете? — интересуюсь у собеседника.
— Если спереди идут, не по нашей линии – значит, точно не наши.
Звуки разрывов, сопровождающие рассказ «Комара» начинают слышаться все чаще и ближе. Военнослужащий предлагает вернуться в укрытие.
Уже внутри военные разумно подмечают, что в интересах нашей безопасности, лучше долго здесь не засиживаться. К вечеру противник ведет себя особенно активно.
— Спасибо, что все показали. До свидания.
— У нас не принято прощаться, — улыбается командир. — Приезжайте еще.
Луганск, ЛНР.
По материалам: www.mk.ru
