В ходе спецоперации России на Украине военврачи из медицинских отрядов специального назначения (МОСН) спасают раненых буквально у «кромки» передовой. Бесперебойная цепочка помощи пострадавшим в ходе боевых действий была отработана до совершенства на военных конфликтах в 1990-х. О том, как это было, RT рассказал заслуженный врач РФ, полковник медслужбы в отставке Владимир Шичанин. Он прошёл путь от врача полкового медпункта до начальника 114-го Центрального военного клинического госпиталя Московского округа ПВО, врачи которого в 1995-м в составе МОСН спасли в Грозном жизни солдат и мирных жителей.
— Владимир Васильевич, столько лет уже прошло после «первой чеченской», что помните о работе первого в Грозном МОСН?
— У меня сына там тогда контузило, поэтому такое не забывается. Костя был фельдшером-лаборантом в МОСН, переносил раненого. Взрыв — и он сам на госпитальной койке. Но до этого всё-таки бойца вынес из-под обстрела, за что и был награждён впоследствии орденом Мужества. Там все наши военные медики, работавшие в городе, где шли активные боевые действия, были героями, потому и наградные документы я подписал на всех, кто работал в Грозном — и наших сотрудников, и привлечённых врачей из медицинской системы войск ПВО.
— Когда вы получили задачу сформировать на базе 114-го ЦВКГ отряд спецназначения?
— Незадолго до начала боевых действий, где-то за месяц. Основную нагрузку, скажу честно, вынес на своих плечах бывший тогда начальником медицинской службы войск ПВО генерал-майор медицинской службы Виктор Владимирович Лютов, к сожалению, в 2012 году навсегда нас покинувший. Он до прихода в наши войска служил начмедслужбы Западной группы войск, а там, в Германии, лицом к лицу с вероятным противником, вопросы первоочередных медицинских мер для спасения раненых прорабатывались серьёзно. На площадке сбора в Солнечногорске Лютов и я дневали и ночевали. Полностью провели, как это говорится на военном языке, боевое слаживание воинского коллектива, доукомплектование личного состава специалистами разного профиля. Всего МОСН насчитывал в составе около 90 человек. Также под нашим контролем технические специалисты проверили работоспособность всей аппаратуры. Несмотря на сжатые сроки, до конца декабря 1994-го успели сделать практически всё необходимое.
Я всегда был убеждён, что в любом деле ключ к успеху — в организации. Вот и милосердие переднего края в первую очередь зависело от грамотной организации работы военных врачей.
В Грозном принимать раненых и оказывать им необходимую первую квалифицированную помощь пришлось реально с первого дня работы — с 9 января 1995 года. Ещё одни военнослужащие медслужбы под свист пуль выгружали оборудование и медикаменты, а хирурги уже оперировали раненых. Обстановка требовала: самые кровавые бои шли в центре города.
— Где разместился МОСН?
— Рядом с грозненским аэропортом Северный. Не поверите: в здании, где раньше было казино. В окно выглянешь, вдоль взлётно-посадочной полосы — сожжённые после ударов наших бомбардировщиков самолёты дудаевской авиации. Однако казино, хоть и пострадало, но не сильно: всё лучше было работать в нём, чем в палатках. Хотя при необходимости развернули бы и палатки.
— Вы сами прилетали тогда в Чечню?
— Да. Несколько раз. Но особо руководить процессом не пришлось: в МОСН был крепкий и умный командир, подполковник медслужбы Леонид Рафф. Работа была им поставлена чётко, начиная от первичной сортировки раненых, до их эвакуации в госпитали в Моздоке и Владикавказе. Я помогал в решении срочно возникающих вопросов. Всегда же чего-нибудь не хватало, то антибиотики закончились, то кровеостанавливающие препараты, плюс медоборудование порой выходило из строя. Решать проблемы старались молниеносно, все жизненно необходимое доставлялось первым же «попутным» вертолётом.
— С какими ранениями чаще всего поступали пациенты?
— Если на войне в Афганистане преобладали минно-взрывные травмы, то в Чечне большей частью нашим военврачам приходилось иметь дело с огнестрельными. Пулевые и осколочные ранения в конечности, в голову. Если не спасал бронежилет, то хирургам приходилось иметь дело с проникающими ранениями в живот. Случались тяжёлые случаи, когда кишечник был пробит во многих местах. Такого раненого отправлять в тыл было бесполезно: не долетит, умрёт. Наши врачи оперировали на месте. Шансы на успех бывали минимальными, но наш травматолог Виктор Колесников, хирург Вячеслав Москаленко, многие другие специалисты реально вытаскивали ребят с того света. А иногда чудеса творили и не специалисты узкого профиля. Помню, совершенно безнадёжного раненого, которого привезли в МОСН с пробитой осколком головой, спас невролог Андрей Остафийчук, взявшийся сделать практически в полевых условиях трепанацию черепа. Выполнил операцию блестяще. Солдат остался живым.
— Обращались ли в МОСН за медицинской помощью местные жители?
— Наши врачи шесть раз роды приняли! МОСН в аэропорту Северный был единственной больницей во всём Грозном и его округе. Шли десятками люди, стариков даже из горных селений, под обстрелами, привозили. Квалифицированная медицинская помощь оказывалась в полном объёме всем обратившимся. Наши военные врачи и операции срочные проводили, и выхаживали, и с собой лекарств давали. И кровь свою порой во время хирургического вмешательства прямым переливанием медики в погонах отдавали, не разбирая — русским ли, чеченцам. Так вот у нас кровное братство зародилось.
— Приходилось ли лечить боевиков?
Также на russian.rt.com
«Длинная рука» армейской авиации: генерал-лейтенант Анатолий Сурцуков — о действиях вертолётчиков в ходе спецоперации
— Помнится, во время моих командировок в Грозный несколько раз привозили таких раненых сотрудники российских спецслужб. Медики их «подлатывали», они под охраной несколько дней приходили в себя, затем таких пациентов под конвоем куда-то эвакуировали.
— Как оцениваете работу российских военврачей в ходе спецоперации на Украине?
— Моё твёрдое убеждение: начиная с времён нашего великого хирурга Николая Пирогова, русская военно-полевая медицина — в числе лучших в мире.
Уникальный результат был на Великой Отечественной войне. Военные врачи вернули в строй 72% от числа раненых и 96% из числа больных. Не просто спасли жизни, а именно вновь поставили военнослужащих в строй.
Смотрю, конечно, сейчас со стороны, но видно, что система работает слаженно. Цепочка передачи раненых от санинструктора, наложившего жгут на поле боя, до МОСН в прифронтовой зоне, а из него в тыловые госпитали, действует так же, как в 1995-м у нас в Грозном. Возможно, военно-медицинской службой Вооружённых сил России учтён и наш опыт. Недавно с телеэкрана была озвучена информация от Минобороны о том, что государственной наградой отмечен ратный труд начальника медицинского отряда специального назначения. Правильное решение. Успех в спасении солдатских жизней достигается не только мастерством врачей в операционных, но и умелым администрированием.
По материалам: russian.rt.com
