Белгородская область оказалась ближе других российских регионов к зоне активных боевых действий на Украине. Областной центр расположен всего в 40 км от украинской границы и в 70 км от Харькова. Как живёт регион и как местные жители поддерживают друг друга и тех, кто бежал от действий ВСУ, — в материале RT.
Первые снаряды, выпущенные украинской армией, упали на территорию Белгородской области ещё 24 февраля. По данным Следственного комитета, возбудившего уголовное дело, в результате прямых попаданий пострадали два взрослых и ребёнок 2015 года рождения. Также были повреждены несколько жилых домов и машина.
В ночь на 1 апреля два вертолёта Вооружённых сил Украины зашли на территорию России «на предельно малой высоте» и ударили по нефтебазе на окраине Белгорода. Жителей ближайших домов в срочном порядке пришлось эвакуировать и размещать в здании «Белгород Арены».
«Когда по нефтебазе ударили, был сильный взрыв — у нас тут все люди напугались, но сейчас уже всё успокоилось», — рассказывает один из жителей Белгорода. По его словам, смог от пожара на нефтебазе стоял по всему городу, а взрыв был слышен и в других районах города.
«Я живу в 15 км от нефтебазы, в районе аэропорта, но взрыв меня разбудил», — рассказывает RT жительница города Ольга.
«Приходили, чтобы я успокоила»
Ещё в феврале власти региона заявили, что все желающие жители приграничных сёл смогут на время переехать из своих домов в Белгород.
Так, через несколько дней после начала спецоперации детей по желанию родителей переселили из Журавлёвки в гостиницу, где они живут и учатся под присмотром педагогов.
«Мой 15-летний сын тоже туда переехал. Но он очень за меня переживал всё это время, говорил, что лучше бы остался со мной. А вот моя пятилетняя дочь практически не обращает внимания на звуки снарядов и взрывов. Мы ей как-то показывали салют, а она говорит: «Мам, это не салют, это танки стреляют. Но ты не переживай, они далеко», — рассказывает 41-летняя Рузана Сарибетян.
Она врач. После первых обстрелов в Журавлёвке Рузана оставалась в селе ещё месяц.
«Я один медик в селе. Уехать и бросить всех — я так не могу. Ведь как я буду потом им в глаза смотреть, когда мы все вернёмся домой? Тем более после того, как всё началось, многие жители переживали. Они приходили ко мне и просто для того, чтобы я их успокоила, поддержала, сказала, что всё будет хорошо. Им важно это услышать», — рассказывает врач.
Впрочем, 24 марта большинство жителей покинули Журавлёвку.
Сейчас Рузана продолжает работать врачом для своих пациентов из родного села — в пункте временного проживания ей предоставили врачебный кабинет.
Журавлёвцы говорят, что вернутся в родные дома, как только появится уверенность, что к ним больше не будут залетать снаряды. Вера вместе с 87-летней мамой выехала ещё в феврале. В марте она на несколько дней приезжала в свой дом — жители приграничных сёл могут вернуться домой, когда захотят.
«Приехала на два дня, и именно в этот момент прилетел снаряд, представляете? Когда мы выехали, то жили с мамой у моей дочери в Белгороде. Но у них маленький ребёнок, а маме нужен покой. Поэтому мы переехали сюда, в детский лагерь. Здесь очень хорошо, о нас заботятся», — рассказывает Вера.
«Всем рынком собрали вам одежду»
Кроме жителей приграничных сёл, Белгород продолжает принимать беженцев. В течение марта в Белгородскую область приехали несколько тысяч беженцев, и большинству из них не потребовались пункты временного размещения — они остановились у родственников или знакомых.
Многие бегут в спешке, схватив только самые необходимые вещи. Здесь, в Белгороде, они могут обратиться в пункты помощи беженцам, чтобы получить продукты, одежду или обувь.
Один из таких пунктов работает в Марфо-Мариинском женском монастыре. Старшая сестра Марфо-Мариинского сестричества милосердия Елена Химченко с самого утра принимает людей, которые обращаются к ней за помощью.
К ней в кабинет заходит молодая девушка Алёна: несколько дней назад она вместе с семьёй приехала в Белгород из села Циркуны, которое расположено примерно в 15 км от Харькова. Семья решила уехать после того, как в их огород прилетел снаряд. Увидев журналистов и камеру, Алёна отворачивается и просит её не снимать.
«Мне потом «доброжелатели» напишут что-нибудь в соцсетях: некоторые мои друзья и родственники, мягко говоря, не одобряют, что я уехала в Россию. С некоторыми родственниками мы даже поссорились», — говорит Алёна, поправляя ярко-рыжий хвостик.
За ней в очереди стоят её соседи — большинство жителей Циркунов уже уехали в Россию своим ходом.
«Политические моменты мы стараемся с людьми не обсуждать, — рассказывает Елена в перерывах между посетителями. — Даже если видно, что у человека есть какой-то негатив, это можно понять: он пережил серьёзный стресс. Люди из Харьковской области, которые живут в приграничных районах, вообще могут рассчитывать только на нашу помощь здесь, в России. Представить, что Белгород и Харьков — враги, совершенно невозможно».
Елена сама была на месте тех, кому сейчас помогает: в 2015 году она вместе с двумя несовершеннолетними детьми уехала из родного города Артёмовска (с 2016 года — Бахмут) в Донецкой области. Сейчас город находится под контролем киевских властей. Тогда женщине самой пришлось осваиваться в новом городе, ей помогли совершенно незнакомые люди.
«Я пришла с детьми на рынок в Белгороде покупать школьную форму, а мне продавщица говорит: «Подожди» — и убежала куда-то. Приходит с двумя большими пакетам, вручает мне: «Это мы всем рынком собрали вам одежду», — у Елены неожиданно появляются слёзы на глазах. — Уже позднее я прочитала где-то, что если вы убегаете от военных действий, то не надо поселяться в приграничных зонах. Но я уже никуда не хочу уезжать из Белгорода, буду здесь помогать».
В Бахмуте до сих пор живут её пожилые родители. Уезжать они отказываются: это тяжело, да и выезжать на Западную Украину они не хотят: «Мама только что позвонила. У них опять стреляют, света нет. Очень за них переживаю. Надеюсь, что город скоро освободят».
«Мы их встречаем — красивые, одухотворённые»
Помимо помощи беженцам, жители Белгорода организовали сбор вещей для российских военных, чтобы выразить им поддержку.
Инициативную группу волонтёров, куда входит около десяти человек, возглавляет Жанна Слобожан. В 2014 году она начала помогать беженцам из Донбасса, а теперь решила поддержать российских солдат.
Волонтёры ездят по городу и собирают помощь, которую предлагают простые жители: например, письма с добрыми пожеланиями, рассказывает Жанна, стоя у девятиэтажного жилого дома.
Через несколько минут из подъезда выходит местная жительница Елена и вручает ей пластиковый поддон: «Скоро ещё следующая партия будет, у меня уже тесто поднялось».
В поддоне, под пакетом и полотенцем, лежат горячие пирожки с повидлом — Елена решила подарить солдатам домашнюю выпечку, которая напомнит им о доме и родных.
Её близкий родственник, который живёт в Донецке, в феврале ушёл в ополчение. В боях под Сумами мужчину ранило в руку и спину, сейчас он лечится в госпитале в Санкт-Петербурге. Женщина говорит, что помогала бы даже в том случае, если бы у неё не было родственников в Донбассе.
«Сначала мы с семьёй покупали магазинную еду, а потом я подумала, что надо домашнего ребяткам передать», — говорит Елена.
Жанна загружает в машину пирожки. Там же — бумажные самолётики и письма с пожеланиями, которые передали дети из местного садика.
Жанна передаёт одному из солдат коробку с выпечкой.
«Вот вам пирожки — они свежие, в дороге покушаете», — по-родительски наставляет она.
Передав часть вещей, Жанна снова садится в машину. «Важно ребятам не только вещи передавать, но и лично с ними общаться. Они и смерть видели, и горе людей. А мы их встречаем — красивые, одухотворённые. Мы для них — жизнь, — рассуждает Жанна. — Они сами говорят: «Девчонки, можете ничего нам не привозить, просто приезжайте к нам». Они нам про свои семьи рассказывают: про родителей, жён. Фотки детей с удовольствием показывают. Я их когда встречаю, сразу обнимаю, как мама, — им этого тепла не хватает».
По материалам: russian.rt.com
