Фото: mil.ru
Любой военный конфликт периодически ставит перед необходимостью делать выбор между желательным, но необязательным – и совершенно необходимым. Вертолёты в военном плане – не и сключение. Царьград проанализировал, какие «вертушки» в приоритете у профессионалов.
В бескрайнем океане военно-оружейной темы есть россыпь вечных островов, буквально гранитных глыб, которые не меняются, сколько бы лет ни прошло и военно-технических форумов «Армия» ни завершилось. Вот и споры о том, что лучше – ударные вертолёты Ми-28Н «Ночной охотник» или их более молодые конкуренты Ка-52 «Аллигатор» – не стихают до сих пор. Но спецоперация на Украине дала информацию, позволяющую сделать по этому вопросу определённые выводы.
В чем разница, брат?
Обрисуем крупными мазками, в чём принципиальные отличия упомянутых машин, их сильные и слабые стороны.
Сторонники Ми-28 упирают на его высокую защищённость. Это правда: кабины лётчиков разнесены, что исключает их одновременное поражение при одиночном пробитии. Бронирование из 10-мм листов алюминия и 16-мм керамической брони обеспечивает высокую стойкость против пуль стрелкового оружия и даже может выдержать попадание малокалиберных снарядов.
Ка-52 в этом плане принципиально иной. Лётчики сидят тандемом, плечом к плечу. Сами военлёты называют такое положение идеальным. Кабина даёт очень хороший обзор, экипаж может быстро и слаженно действовать. Бронирование имеется, но далеко не такое, как на «Охотнике».
Второе принципиальное различие – это архитектура движителя: Ми-28 выполнен по классической схеме с пятилопастным несущим винтом и рулевым винтом на хвостовой балке. Ничего необычного. Ка-52 имеет два соосных винта, вращающихся в противоположных направлениях: благодаря этому вертолёт не нуждается в рулевом винте и проще в управлении в ряде ситуаций.
Ми-28 «Ночной охотник». На фото видно, насколько тяжело у машины нагружен нос и как мало в нём места для размещения дополнительного оборудования. Фото: официальный сайт Минестерства обороны России
Сторонники обеих машин напирают на исключительную манёвренность своих фаворитов. Кроме того, любители Ми-28 утверждают, что его последние модификации якобы превосходят Ка-52 по возможностям обнаружения целей. Это не так: 19 августа профильные издания сообщали, что модернизированные Ми-28Н решено оснастить гиростабилизированной оптико-электронной системой ГОЭС-451. Она должна заменить обзорно-прицельные станции ОПС-28, которые ставятся на «Охотников» в настоящее время. Вот только система ГОЭС-451 штатно ставится на Ка-52 с 2010 года. То есть только дополнительно модернизированные Ми-28Н сравнятся по своим возможностям с серийными Ка-52, которые уже десять лет поступают в войска.
Ещё два момента ставятся в плюс Ми-28: турельная пушка с широким сектором обстрела и надвтулочная РЛС (шарик поверх винта), которая радикально повышает ситуационную осведомлённость экипажа, по крайней мере в теории.
Безусловным преимуществом Ка-52 является бортовой комплекс обороны (БКО) «Витебск», важнейшими элементами которого являются ультрафиолетовые пеленгаторы пуска ракет, датчики обнаружения лазерного облучения и станции оптико-электронного подавления (СОЭП). На Ми-28Н тоже планировали поставить этот комплекс, но когда-нибудь потом.
Была попытка реализовать идею в экспортном варианте Ми-28НЭ, который выставлялся на конкурс в Индии. Но наша вертушка тот тендер проиграла, а на переоснащение своих армейских вертолётов денег тогда не нашлось. О наличии «Витебска» на Ка-52 и отсутствии на Ми-28Н можно судить с уверенностью по фото и видеоматериалам, в том числе публикуемым Министерством обороны.
Смотрим и анализируем
Теперь сопоставим обозначенные моменты с тем, что мы можем наблюдать на видео работы наших винтокрылых машин на фронте.
Во-первых, сразу бросается в глаза, что порядка 80% видео – это стрельба НАРами (неуправляемыми реактивными снарядами) с кабрирования. Кабрирование – это такой манёвр, когда вертолёт или самолёт из состояния горизонтального полёта задирает нос выше линии горизонта, как бы становится на дыбы. Этот приём позволяет получить угол возвышения, обеспечивающий максимальную дальность полёта реактивных снарядов. После серии пусков вертушка делает крутой поворот вправо или влево и со снижением уходит назад. По сути, наши вертолёты работают, как летающие малокалиберные «Грады».
Ещё примерно 20% зафиксированных случаев – это применение дальнобойных управляемых ракет с дистанции в несколько километров.
С чем связана такая, казалось бы, странная тактика? Прежде всего с тем, что нашим ВВС так и не удалось подавить украинскую ПВО. Остающиеся в строю «Буки» и С-300 вынуждают армейскую авиацию прижиматься к земле, работая в мёртвой зоне вражеских РЛС. На малых и сверхмалых высотах наши вертолёты и штурмовики подвергаются опасности со стороны ПЗРК (переносных зенитно-ракетных комплексов), каковые США и их союзники завозили на Украину буквально эшелонами.
Сочетание этих двух угроз оставляет нашим лётчикам очень узкое пространство для манёвров: ниже видимости больших ЗРК и дальше радиуса применения ПЗРК. Это сочетание и предопределяет тактику, которую мы видим на фронтовых видео.
Впрочем, никто из лётчиков-фронтовиков не крутит «мёртвые петли», «бочки», не выполняет «рюмку» и прочие приёмы высшего пилотажа. В реальной ситуации вертолётам этот воздушный цирк не нужен. Для сохранения машины и жизни членов экипажа необходимо или дальнобойное оружие, или возможность совершить разворот с минимальным радиусом и полёт на сверхмалой высоте (в Telegram-каналах можно найти фотографии вертушек, вернувшихся с еловыми сучками в направляющих НУРСов (неуправляемых авиационных ракет) и подсолнухами на шасси).
Кроме того, снимки и видеоматериалы с полей показывают, что на Ми-28Н, которые имеются в войсках, так и не были поставлены надвтулочные РЛС. По крайней мере массово. А значит, никаких принципиальных преимуществ в ситуационной осведомлённости у них перед камовскими машинами быть не может.
Ка-52 «Аллигатор». Практически весь огромный объём носа свободен и позволяет устанавливать какое угодно оборудование, в том числе большие и тяжёлые оптико-электронные станции. Фото: официальный сайт Минестерства обороны России (mil.ru)
Что с бронёй?
Этот же тактический рисунок показывает «ценность» тяжёлой брони и разнесения штурмана и пилота по отдельным кабинам в Ми-28. Она отрицательна. Защита этих вертолётов создавалась для удержания пуль и снарядов малокалиберных пушек. Это был адекватный подход для условий Афганистана и Первой чеченской войны. Но сейчас главным врагом авиации являются ПЗРК, насыщение которыми поля боя достигло невиданных ранее значений.
И это множит на ноль ценность когда-то великолепной милевской брони. Например, британский ПЗРК Starstreak, специально создававшийся для поражения советских хорошо бронированных штурмовиков, при попадании способен перерубить хвостовую балку вертолёта. Никакая броня тут не поможет.
А вот Ка-52, лишённый тяжёлой брони, зато реализовавший тандемное расположение пилота и штурмана и имеющий широкий обзор из кабины, оказался существенно лучше приспособлен к реалиям современного конфликта.
Огонь из пушки с предельной дистанции также представляет сомнительную ценность. Орудие «Охотника» на поворотной турели и без того не отличалось кучной стрельбой, а при атаке с кабрирования и вовсе превращается преимущественно в психологическое оружие (как бы успокаивает экипаж). Иными словами, при нынешнем рисунке воздушно-наземного боя пушки обоих вертолётов не очень нужны, а если нужно быстро добить беззащитную цель – преимущество, скорее всего, окажется у «Аллигатора», имеющего более точную пушку, хоть и с радикально меньшим сектором обстрела.
В небо уходят парами
Недавно стало известно, что Ми-28Н и Ка-52 систематически летают парами. Всезнающие телеграмные эксперты сразу же выкатили объяснение: прицельный комплекс 28-го лучше, чем у «Аллигатора», вот он, мол, и разведывает цели.
Как уже отмечалось выше, это абсолютно не соответствует действительности. А вот что несомненно – так это то, что на «Аллигаторе» есть комплекс «Витебск», а на Ми-28Н с ним ситуация такая же, как и с хвалёными надвтулочными РЛС. Их нет. По крайней мере на большинстве машин.
Между тем именно «Витебск» стал палочкой-выручалочкой, позволяющей «Аллигаторам» выживать под обстрелом «Стингеров», «Игл» и «Стрел». Его станция оптико-электронного подавления (СОЭП) ориентирует головку наведения ракеты на себя, а затем уводит в сторону.
На видео хорошо видна работа СОЭП на Ка-52. Станция отвлекает зенитную ракету на себя, а затем резко исчезает из её поля зрения. Скриншот поста ТГ-канала Fighterbomber.
Как мы помним, «Ночных охотников» планировали оснастить «Витебсками», но, как это часто бывает, отложили её до лучших времён.
В этом нюансе и кроется секрет дружбы «Охотников» с «Аллигаторами». Вторые просто прикрывают первых от выстрелов с земли. Ми-28Н в нынешних кондициях аналогичную услугу оказать не способен.
Можно сказать и по-другому: без поддержки «Аллигаторов» на современном поле боя «Охотникам» крайне трудно выжить. Получается, что потолок возможностей Ми-28Н в современной войне – гонять по барханам джихадистов на пикапах.
Преимущество «Аллигатора»
Комментируя развитие ситуации для Царьграда, военный обозреватель Алексей Суконкин отметил, что от брони вертолёты всё равно отказаться не могут, и на Ка-52 она тоже имеется и способна остановить осколки от близко разорвавшейся зенитной ракеты, а в определённых секторах – даже 12-мм пули.
Но для выживания экипажа в боевых условиях не менее значима система спасения лётчиков из подбитой машины.
На Ка-52 у экипажа имеется вероятность спастись при помощи системы катапультирования. Даже если вертолёт начнет кувыркаться, система так устроена, что она всё равно может спасти лётчиков. И примеры катапультирования уже есть. Это вертолётчики из 319-го полка (319-й отдельный вертолётный Краснознамённый полк имени В. И. Ленина – прим. Царьграда), они катапультировались после поражения вертолёта зенитной ракетой и оба были награждены званием Героя Российской Федерации,
– пояснил Суконкин.
Также он отметил, что «Аллигатор» имеет ряд существенных преимуществ перед другими ударными вертолётами из-за компоновки, выбранной его создателем Сергеем Михеевым. Одно из них – размещение орудия вблизи центра масс вертолёта. Оно обеспечило высокую кучность огня, поскольку машина не испытывает больших нагрузок от отдачи. По некоторым оценкам, точность пушечного огня Ка-52 примерно в три раза выше, чем у «Ночного охотника», уточнил Суконкин. Кроме того, это решение позволяет обеспечить орудие солидным боекомплектом: 460 снарядов против 250 у Ми-28. И, что особенно важно для современных конфликтов, выбранная Михеевым компоновка разгружает нос вертолёта, позволяя устанавливать туда огромное количество радиолокационного и оптикоэлектронного оборудования.
Ещё одно преимущество Ка-52 – отсутствие рулевого винта.
В хвосте (вертолётов классической компоновки – прим. Царьграда) есть вал, через который передаётся мощность на хвостовой винт, и там конструкция очень сильно напряжена. Этот вал крутится, но под огромными нагрузками. Любое повреждение в этом районе – и вал сам разрушается и разрушает хвостовую балку. А на Ка-52 такого нет: соосная схема не подразумевает наличия хвостового винта,
– рассказал Суконкин.
Ничего личного: делаем выводы
Никто не спорит, что «Ночных охотников» можно оснастить «Витебсками», поставить на них надвтулочные РЛС и в целом подтянуть к современным реалиям. Но зачем?
Сохранение на вооружении и Ми-28 и Ка-52 означает разнобой в производстве деталей и расходников, необходимость реализовывать две программы обучения пилотов и подготовки техников, двойной набор аэродромного оборудования. С учётом того, что в строю остаётся ещё и Ми-24 – Россия становится счастливым обладателем сразу трёх типов ударных вертолётов, не взаимозаменяемых ни по ЗИП, ни по персоналу.
Содержание на вооружении разнотипных, но функционально аналогичных систем является, без преувеличения, тяжёлым наследием СССР, которое Россия никак не может перешагнуть. Есть простая закономерность: чем больше типов техники и оружия у вас принято на вооружение, тем меньше серия каждого из них и тем дороже обходится производство каждой отдельной единицы, сложнее логистика и выше стоимость сервисного обслуживания. Килограмм истребителя МиГ-21 стоил дешевле килограмма легкового автомобиля просто потому, что выпускался гигантской серией, и затраты на его производство размазывались по десяти тысячам машин, и в стоимости каждого отдельного самолёта составляли ничтожную часть.
Ми-28Н по-прежнему может летать и наносить удары. Вот только в XXI веке лучше воевать оружием, созданным для войн XXI века, а не тем, что удалось кое-как приспособить к современным условиям. Попытка сохранить на вооружении после СВО и «Аллигатора», и «Ночного охотника» станет повторением советского опыта сидения двух стульях (а с учётом Ми-24 – сразу на трёх). Поэтому будет логично, если по окончании СВО в нашей армии останется только один ударный вертолёт.
По материалам: maloros.org
