Фото: Telegram-канал Владимира Мединского
Дословно Подоляком было сказано следующее (интервью изданию «Медуза», признанному в России иноагентом): «У нас есть формула, которую мы положили на стол переговоров, — украинская модель гарантий безопасности. Она предполагает, что не будет двустороннего договора Россия — Украина. Будет многосторонний договор, пакетное соглашение, в котором участие примет ряд стран — их количество еще обсуждается. Пять или семь стран… Мы хотим, чтобы страны-партнеры, которые будут подписывать с нами гарантии безопасности, обладали такими же возможностями, как Российская Федерация. И по обычному, и по ядерному вооружению».
Итак, возможно ли подключение к процессу мирного урегулирования третьих стран?
Татьяна Пархалина, советник директора ИНИОН РАН, президент Ассоциации евро-атлантического сотрудничества:
— На мой взгляд, все равно необходим двусторонний договор между Россией и Украиной. У украинцев есть bad experience, плохой опыт, в этом отношении — после Будапештского меморандума 1994 года. Кстати говоря, это был не договор: меморандум не ратифицировался, не был юридически обязывающим документом. Но гарантами выступали и Россия, и Соединенные Штаты, и Великобритания.
А смысл, как вы знаете, состоял в том, что в ответ на передачу Украиной части советского ядерного потенциала России эти страны гарантируют Украине территориальную целостность и неприкосновенность границ. Мы знаем, что произошло с этим меморандумом. Можно долго рассуждать, почему и как это произошло. У разных сторон имеются разные трактовки этого.
Но я думаю, что этот опыт подвигает Украину к тому, чтобы был и мирный договор с Россией, который был бы ратифицирован парламентами обоих государств, и закрепленные договором гарантии других стран — гарантии нейтрального статуса Украины и тех изменений, которые произойдут в этой части Восточной Европы. Правда, юридически обязывающие документы тоже нередко нарушаются. Тем не менее страховочных механизмов здесь все-таки больше.
Конечно, сейчас мы можем лишь спекулировать на тему. Пока это всего лишь одно из предложений украинской стороны. Как оно будет воспринято Россией и другими международными игроками — вопрос. Переговоры вроде бы идут, но военные действия не прекращаются. Поэтому, возможно, будет еще какой-нибудь вариант.
Однако, думаю, что для обеих сторон предпочтительнее, чтобы мирный договор между двумя странами сопровождался гарантиями третьих стран. Это должно быть не вместо, а вместе. Мне представляется, что должно быть два документа, объединенных одной идеей. Но может быть и один документ с двумя контурами.
Что будет на самом деле, трудно сейчас говорить. Но в любом случае это будут договоренности, предполагающие окончание военных действий. Всем сейчас на самом деле этого очень хочется. Ну, всем разумным людям. Есть, к сожалению, и те, кто считают, что необходимо продолжать, не останавливаться.
Но что бы там ни было на выходе, все равно необходим будет, условно говоря, «Хельсинки-2» — большой договор между всеми европейскими игроками и Соединенными Штатами. Я абсолютно в этом убеждена. Вся система европейской безопасности рухнула. Мы можем сейчас только мечтать о ней. Поэтому в будущем неизбежно встанет вопрос об основах нового европейского порядка.
Дмитрий Данилов, заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН:
— Я не считаю это возможным. Во-первых, поезд, на мой взгляд, уже ушел: те предложения, которые были озвучены российской стороной до начала спецоперации, до начала кризиса, не были приняты западными партнерами, и теперь нет оснований считать, что их последующие действия будут конструктивными. К тому же политический диалог с ними фактически прекращен.
Во-вторых, для того чтобы какие-то другие стороны участвовали, нужно видеть в этом обоюдную заинтересованность. Не думаю, что западные страны сейчас заинтересованы в том, чтобы оформлять такое пакетное соглашение. Тем более — чтобы условия его формулировались со стороны России. Я таких возможностей не вижу. Есть и другие, так скажем, обстоятельства.
Российско-украинские переговоры хоть и ведутся, но ведутся в условиях тяжелейшей военной эскалации. Как подключать какие-то третьи стороны в ситуации такой неопределенности и незавершенности, в отсутствие хоть какого-то намека на возможность договоренности с нынешним руководством Украины? Я не вижу таких перспектив.
Россия, на мой взгляд, в этом тоже не заинтересована. Россия, насколько я понимаю, заинтересована уже в постконфликтном урегулировании.
Интерес же России к третьим странам состоит в том, чтобы они кардинально изменили свою позицию, свой подход к тому, что происходит в Украине. Но вряд ли кто-то всерьез может сейчас об этом говорить.
По материалам: www.mk.ru
