Фото: Global Look Press
Среди источников энергии, попавших под санкции — российский уголь, по нему в ЕС, очевидно, полное согласие. Европейские лидеры сошлись на угольной тематике по одной простой причине: эта сфера для них не так критична, как нефтегазовая. Впрочем, и для России ограничения по углю тоже не станут шоком — потребление его в азиатских странах в последние годы лишь нарастает, а потому и недостатка в рынках сбыта нет.
Застрельщиком идеи о немедленном отказе от российских углеводородов стали США, которые, вполне ожидаемо, сразу же призвали к аналогичным мерам и партнеров из Европы.
Великобритания, покинувшая Евросоюз, безотлагательно присоединилась к Соединенным Штатам, заодно пообещав ни много ни мало — к концу текущего года полностью отказаться от нефти и газа из РФ. Ставку Лондон делает на развитие альтернативных источников энергии, однако не стоит забывать о том, что британская нефтяная промышленность способна самостоятельно обеспечить потребности Соединенного Королевства на 30%-40% — показатель пусть не впечатляющий, но относительно высокий на фоне континентальной Европы.
В ЕС же перспективы форсированного украинским кризисом ухода от энергозависимости от России породили ожидаемые сомнения и противоречия. При этом четких критериев разделения между сторонниками и противниками эмбарго проследить нельзя. Если сдержанная позиция Германии, зависящей от энергопоставок из РФ, объяснима, то Польша, которой российские углеводороды не менее важны, в то же время громко и четко выступает за запрет их импорта для всего ЕС.
Руководство Евросоюза предпочитает «не выносить сор из избы» и не называет конкретные страны, но аналитики примерно обозначили круг противников эмбарго.
Среди государств-«отступников», например, Венгрия, где в результате прошедших парламентских выборов пост премьер-министра сохранил Виктор Орбан, известный откровенно антиукраинской позицией и числящийся условно «пророссийским» политиком. Колеблется и Болгария, которая еще в конце марта говорила о невозможности отказаться от российский углеводородов, но в то же время обещала не продлевать действующий контракт с «Газпромом»: срок его истекает в конце 2022-го, поэтому затягивание Софией переговоров внутри ЕС вполне понятно.
Власти Италии просто сняли с себя ответственность, заявив о готовности поддержать эмбарго, но — только в случае его однозначного одобрения всеми остальными членами Евросоюза.
Впрочем, на фоне колебаний отдельных стран, в Брюсселе не теряет надежды ускорить введение запрета. Не сумев согласовать его к 8 апреля, представители государств-членов ЕС уже в ближайший понедельник, 11-го числа, намерены приступить к новым обсуждениям, заявил Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Жозепп Боррель. Очевидно, что и три дня пройдут не впустую, а будут посвящены закулисным переговорам в узких кругах.
Настойчивость или, если угодно, спешка Брюсселя, в своем роде логична: пока коллективный Запад объединен антироссийскими настроениями, окно для согласования общего решения открыто. При изменении ситуации как на Украине, так и внутри стран ЕС, где экономические санкции уже дали негативный эффект, найти компромисс будет сложнее. Европейские столицы все больше задумываются о национальных интересах, особенно на фоне нарастающих протестов в той же Германии, Испании и Франции.
Но даже сейчас переговоры внутри Евросоюза могут быть нелегкими. Для принятия решений на уровне организации необходимо согласие всех ее членов. Об этом в разговоре с «МК» напомнил .доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули.
«Решения, в том числе, и по санкциям, принимает высший политический орган ЕС, Европейский совет, после чего исполнение переходит в ведение Европейской комиссии (высший орган исполнительной власти — «МК»), — отметил эксперт. — Для согласования каких-то мер необходим консенсус всех стран-участников ЕС, отказ даже одного государства заблокирует процесс».
Несмотря на то, что Еврокомиссия представляет исполнительную ветвь власти, полномочия ее в реализации решений вышестоящих органов не безграничны. Каждая страна может инициировать обсуждение в рамках Комиссии отдельных аспектов проблемы на предмет соответствия национальному законодательству. Однако это уже, скорее, техническая работа: первоочередная задача — добиться единства в Евросовете.
Инструментов принуждения для несогласных с общей линией в ЕС не предусмотрено, однако, как показывает практика, консенсус вполне может быть достигнут за счет закулисного торга.
«Мы это видели на примере миграционного кризиса. Многим странам обещают нечто в одной сфере, чтобы добиться от них компромисса в другой. Вся политика Евросоюза — это непрекращающийся торг одновременно по многим досье, разнесенных и по проблематике, и по времени, то есть срокам «сделки». Такие механизмы вполне возможны и в данном случае», — подчеркнул Александр Тэвдой-Бурмули, отвечая на вопрос «МК» о возможности давления на внутриевропейскую фронду. Однако помимо торга есть и куда более неприятные сценарии.
«Надо понимать, что многие государства-члены ЕС серьезно зависят от дотаций, согласуемых в Брюсселе, — продолжает эксперт. — В их числе Венгрия, Польша и многие другие. Это тоже всегда потенциальный дополнительный аргумент при согласовании общеевропейского курса. К нему не любят слишком часто прибегать, потому что это чревато конфликтными ситуациями.
В случае же, если существует критически важная проблема, (например, отход тех же венгерских или польских властей от правового режима ЕС в плане независимости судопроизводства, контроля СМИ), Брюссель, как это было видно, вполне способен разговаривать на языке полу-ультиматумов, не исключая отключения отдельных стран от механизма распределения ресурсов внутри Евросоюза. Однако пока мы таких шагов не видим, и не думаю, что они последуют».
В нынешней ситуации принудить кого-то к следованию общим курсом сложно не только технически, но и в силу объективных обстоятельств, а именно отсутствия альтернатив: российские энергоносители банально нечем заменить.
В то же время стоит понимать, что само решение об отказе от нефти и газа из РФ было принято давно, вне контекста нынешнего кризиса, отметил эксперт: «Процесс шел ни шатко, ни валко, как свидетельствовала дискуссия вокруг «Северного потока — 2»; но сейчас перспектива отказа от энергоносителей уже, скорее, кратко- или среднесрочная».
С политической точки зрения часть сторонников эмбарго возлагает надежды на Совет Евросоюза (один из двух высших законодательных органов власти ЕС). Дело в том, что в нем сейчас председательствует Франция, которая находится в числе поддерживающих новые ограничения государств.
Однако не стоит забывать, что Совет ЕС, представленный профильными министрами стран-членов, в любом случае оказывается при этом ниже по уровню, чем Европейский совет (представлен главами государств и правительств). И потенциальный эффект от Франции как государства-председателя — очень слабый и, скорее, декларативный.
«Председательствующая в Совете ЕС страна не обладает какими-то эксклюзивными, значимыми полномочиями,— напомнил в связи с этим Александр Тэвдой-Бурмули. — Она, конечно, может неким образом интонировать повестку, расставляя приоритеты.
Это хорошо проявилось во время конфликта с Грузией в 2008 году. Тогда председательствовала, кстати, тоже Франция, и с активностью ее президента Николя Саркози была связана та посредническая роль, которую взял на себя ЕС. При другой стране-председателе или ином лидере ситуация тогда могла бы отличаться. Но применительно к нынешним событиям этот сценарий едва ли сработает. Французского президента Эмманюэля Макрона ожидают непростые выборы на родине, и в этих условиях делать какие-то резкие движения, еще и с непонятным конечным итогом, ему незачем»
Глава Евросовета Шарль Мишель, комментируя буксующий процесс согласования эмбарго, заявил, что странам ЕС придется рано или поздно пойти на данную меру. Судя по этим словам и бескомпромиссной позиции давящего на партнеров Вашингтона, европейские страны вступают в период интенсивного внутреннего торга.
По материалам: www.mk.ru
