Фото: Лина Корсак
Вывозят на «мотолыге» (бронетранспортер МТ-ЛБ — «МК») под неприятельским огнем. «Двухсотых» — погибших — прямо на крыше, «трехсотых» — раненых — в специально оборудованном для перевозки пострадавших «брюхе» эвакуационной бронемашины. Здесь же оказывается первая помощь. А дальше по состоянию — кого в госпиталь, кого через пару дней обратно в строй.
«Тугарину», можно сказать, повезло: осколочное ранение в руку, ничего серьезного. Ситуацию омрачает лишь начавшееся заражение, но прогнозы военных медиков успокаивают: «Скоро будешь как новый». Поэтому пока военнослужащий остается здесь.
— Расскажи журналисту про свои подвиги, — дружески подталкивая бойца в бок, смеется начмед.
— Да какие там… подвиги, — сплевывает боец, бережно прижимая к себе перебинтованную руку.
Подсаживаюсь рядом на лавочку. Лицо у «Тугарина» суровое, изрезанное глубокими морщинами, хотя он далеко еще не старик. По выправке видно, что за плечами не один год военной службы.
— Так что же вам рассказать? — обращается ко мне собеседник. — Был шахтером, жил, как говорится, не тужил. Пришла беда — добровольно встал на защиту Донбасса, так до сих пор и служу родине. Я еще в 2014 году в Алчевском СБУ (Служба безопасности Украины. — «МК») хлопцев отбивал. Тогда и началась моя эпопея.
Из рассказа собеседника узнаю, что сначала он находился в ополчении у «Лешего».
Справка «МК»: Алексей Павлов, позывной «Леший», активный участник штурма и взятия здания СБУ в Луганске, а потом — участник обороны города. Скончался в 2020 году.
Когда из подразделений «Лешего» и «Бэтмена» создали 4-ю бригаду, «Тугарин» служил там. Начав боевой путь с простого артиллериста, дорос до командира отдельного взвода резервной штурмовой группы батальона.
Фото: Лина Корсак
Справка «МК»: Александр Беднов — военный и государственный деятель Луганской народной республики, командир группы быстрого реагирования «Бэтмен», министр обороны ЛНР. Умер в 2015 году.
— Сын у меня тоже пошел служить в 4-ю бригаду, — продолжает собеседник, — 8 сентября прошлого года погиб. Теперь воюю за двоих.
Про полученное ранение рассказывает скупо. Произошло это под Старой Краснянкой. Группу «Тугарина» тогда усилили мобилизованными, многие из которых даже в армии никогда не служили. Приходилось обучать военному делу в бою.
— Прилетела бесшумная польская мина, — вспоминает военнослужащий. — Они (мобилизованные) врассыпную, я кинулся их в окопы загонять. Всех, понятное дело, не успел. Несколько солдат получили ранения, пришлось вытаскивать их из-под огня и оказывать помощь. В этот самый момент прилетела вторая и зацепила меня.
По словам бойца, само по себе ранение можно было бы считать ерундой, если бы не начавшееся заражение. Весь перевязочный материал он использовал для оказании помощи молодым бойцам, себе же раненую руку пришлось перевязывать лоскутом белой ткани, которую носил на ноге в качестве опознавательного знака. Обработать тоже было не чем. Так пришлось провести сутки.
— Нас плотно обкладывали огнем и пулеметными минами, — нехотя вспоминает собеседник, — голову из окопа не могли поднять. Потом наши «Градами» противника закидали, началось задымление, и под прикрытием мы смогли выйти.
В Новокраснянку подразделение «Тугарина» зашло 4 апреля, где сразу наткнулось на бронемашину противника. В результате кратковременного боя вражескую технику удалось захватить.
— Потом нам приказали выдвигаться в сторону Кременной по железке, — продолжает собеседник. — Дороги были заминированы, мы там потеряли две БМП с пацанами нашими, которые в них подорвались. Дальше шли по лесам, там нас накрыли минометами. Еще хлопцев оставили…
Фото: Лина Корсак
Военный рассказывает, что в результате того обстрела был тяжело ранен его взводник — командир взвода с позывным «Игил». «Тугарин» просидел всю ночь возле раненного сослуживца в ожидании помощи, но помощь так и не пришла. «Игил» скончался под утро у него на руках. Так он остался один среди «двухсотых».
Военнослужащему пришлось выбираться по лесам, где размещались позиции противника. В какой-то момент, вспоминает собеседник, его заметил вражеский беспилотник, после чего по нему тут же открыли минометный огонь. Говорит, сам не знает, как удалось спастись. К своим выходил двое суток. Уже в расположении медработник констатировал у мужчины обморожение второй степени обеих ног.
— А пацаны мои с 6 марта так и лежат в лесу, — с трудом сдерживая эмоции, продолжает военный. — Я их даже похоронить толком не мог тогда, потому что не было возможности. Вот сейчас обещают достать. Мне больше всего молодых хлопцев жалко. У меня в группе был Никита Соколенко, 21 год всего, шальной осколок в сонную артерию. И все. Нет пацана. Сыну моему 24 было… Это мне уже пятый десяток, я вроде хоть что-то пожил. А они? Жизни не видели совсем…
«Тугарин» нервно затягивается сигаретой. Молчим.
Рассказал военнослужащий и про нацистов из батальона «Торнадо» (признан террористическим, запрещен в РФ), с которыми столкнулись в Новокраснянке.
Справка «МК»: «Торнадо» — спецподразделение, созданное в сентябре 2014 года в структуре МВД Украины в Запорожской области на базе личного состава расформированного добровольческого батальона «Шахтерск». «Торнадо» было расформировано приказом министра внутренних дел Авакова 18 июня 2015 года после выявленных преступлений против гражданского населения и открытого неповиновения командованию.
12 бойцов подразделения за совершенные преступления были приговорены к лишению свободы. В настоящее время указом Зеленского часть из этих нелюдей вновь оказалась на свободе.
— Они были на «промке» (промзона. — «МК»), на военном заводе. Им предлагали сдаться, но естественно, они не вышли. Что говорить, если этот батальон даже среди украинцев прославился своей жестокостью. Все знают, что они творили в Привольном с людьми, как в школе пыточную устраивали. В Рубежном эти нацбаты расстреляли офицера ВСУ на глазах у солдат, которые не хотели продолжать боевые действия.
По словам «Тугарина», незадолго до его ранения бойцы из его подразделения взяли троих военнопленных: двое из территориальной обороны и один «вэсэушник» — солдат ВСУ. Они в один голос твердили, что их сюда выставили и предупредили: если вздумают сдаться, то получат пулю в спину.
Фото: Лина Корсак
— Иностранных наемников встречали?
— Лично я — только поляков. Они ругаются по-польски. Чудно так. А ребята рассказывают, что попадались им и англичане. Да кого тут только нет. Сброд такой, что мама дорогая.
И все под кайфом. Мы как только зашли в Рубежное — заняли в лесу танкоопасное направление. Там задержали гражданского — каким-то очень подозрительным он нам показался. На вопрос, что он здесь делает, тот стал рассказывать, что просто гуляет.
Стали расспрашивать, откуда он сам. Говорит: «Из Привольного». Я сам местный, и знаю, что Привольное отсюда далеко. Досмотрели, а у него под одеждой — форма вэсэушная и спортивный свисток на шее. Такие разведчики используют, чтобы передавать условные сигналы. Холодно тогда очень было, а он всю ночь простоял под деревом столбом, даже не присел. Разве нормальный человек так сможет. И чушь какую-то постоянно нес. Сто процентов под чем-то был.
— Почему они не сдаются? Надеются на помощь?
— Потому что знают, за все, что они творили с людьми, им грозит пожизненное заключение или смертная казнь.
Им никого не жалко — ни чужих, ни своих. Нас когда с перекрестка в лесу выбили, мы потеряли пятерых человек. Через неделю вернулись на эту позицию, а в окопе только четыре тела. Через несколько дней наша разведка пошла вперед и нашла пятого. Он лежал раненый и кричал. Они специально взяли его в плен, а потом подкинули, как приманку.
Еще у них любимая тактика — минирование раненых. Простреливают ноги, а потом под человека кладут гранату или ставят растяжку. Случай был здесь же под Старокраснянкой, Юра «Водяной», сослуживец мой, ныне покойный, выставлял «секрет». В этот момент вышли украинские боевики. Ребята наши их обстреляли, одного ранили в ногу. Через два дня пошли смотреть, а тело того раненого лежит в 150 метрах от окопа, на обеих ногах жгуты и пуля в затылке. Видно, первую помощь оказали, а потом решили не тащить и добили. Если они со своими ранеными так поступают, то что можно говорить про отношение к нашим?
Фото: Лина Корсак
По словам «Тугарина», все украинские военнопленные, с которыми ему довелось общаться, как один говорят, что пришли на Донбасс не по своей воле, а были насильно мобилизованы, и сейчас нацисты заставляют их идти в бой. Вот только, отмечает собеседник, воюют они не как резервисты.
— Надо отдать должное нашему противнику. Он не тот, что был в 2014 году. Знаете, как они мины кладут из миномета? Вторая или третья точно заходит в окоп.
— А вообще злобы за восемь лет у нас к ним накопилось много, — сжимая кулак на здоровой руке, признается «Тугарин».
Мужчина вновь прикуривает сигарету.
— Вы, наверно, хорошее что-то хотели услышать? — после очередной паузы, продолжает собеседник. — Так простите, я вам не помощник. Нет здесь ничего хорошего…
— Но победа все равно будет за нами, — после нескольких минут тишины заключает он.
По материалам: www.mk.ru
