Фото: Пресс-служба Минобороны
— Мы живем в емком информационном пространстве, — сказал эксперт. — Сейчас какой-либо факт скрыть крайне тяжело, потому что информация разлетается моментально. Если какое-то время назад основным источником информации были средства наблюдения, то сейчас грамотный аналитик извлекает все необходимое из того информационного поля, которое создается обычными людьми и распространяется в Сети. Например, недавно был уничтожен цех ремонтного завода под Киевом, на котором восстанавливалась военная техника, захваченная у российской армии. Информация о нем была взята с украинского телеканала «1+1», репортер которого побывал на этом заводе, снял эту технику, людей, работающих там, показал корпуса завода, и все это пошло в информационное пространство. В комментариях под видео люди стали писать о местонахождении завода и о том, кто на нем работает. Кто-то узнал каких-то своих знакомых. Дальше для разведчика — дело анализа ситуации, проверка данных и выдача целеуказания.
— Как происходит проверка? Ведь люди могут и ошибаться.
— Могут. Для этого существуют специальные аналитические подразделения Генштаба Вооруженных сил России.
— По поводу завода понятно, он никуда не перемещается, а как быть с мобильными целями? Ведь информация поступает не мгновенно, а цель за это время переместится.
— Если говорить про военную технику, то она легко засекается системами с использованием космической спутниковой группировки, беспилотных летательных аппаратов и при помощи индивидуальных и специальных средств наблюдения. Но, возвращаясь к тому, что мы живем в информационном поле, замечу, что практически любая информация просачивается в соцсети. Люди фотографируют военную технику, размещают ее у себя на страницах соцсетей, в каких-то группах и сообществах. Ни для кого не секрет, что любой смартфон, даже с отключенной функцией геолокации, позволяет определить точные координаты съемки. Дальше работают аналитики, устанавливаются координаты цели, и она уничтожается.
Если говорить о штабах противника, то их выявляют разведгруппы, либо засекают средства радиоэлектронной борьбы, беспилотники, спутники. Казалось бы, штаб можно спрятать в любом пригодном строении, например, в школе или подвале жилого дома. На самом деле, это не совсем так. Штаб — это всегда концентрация техники, оборудования, средств связи. И скрыть штаб, даже небольшого подразделения, достаточно сложно.
— Как получают подтверждение об уничтожении вражеских целей? Кто-то приходит на «руины»?
— Если говорить про места ударов, то да, приходят на руины. И это не какие-то агенты российских спецслужб. На места чрезвычайных происшествий, а любое разрушение, возгорание таковыми являются, приезжает МЧС. Спасатели, помимо ликвидации последствий, фиксируют сам факт, который впоследствии отражается в документации с точным указанием жертв и повреждений.
Если мы говорим про уничтоженную в полях технику, то она фиксируется средствами наблюдения, такими, как спутники и беспилотники. Поражение цели оценить достаточно легко. Оружие, которое мы используем — высокоточное. Мы можем в режиме онлайн наблюдать, куда попадают ракеты. То же самое касается, когда наведение происходит с помощью беспилотников. Артиллерия, реактивные системы огня поражают цель и ее состояние в режиме реального времени оценивается оператором.
— Агентурная разведка используется?
— На Украине, безусловно, были и есть люди, не согласные с курсом киевских властей. Таких немало. Мы можем даже не говорить о явной агентуре и способах вербовки — люди сами открыто идут на сотрудничество с нами. Они заинтересованы, чтобы освобождение Украины произошло как можно быстрее, с меньшими потерями для всех. А современные средства коммуникации позволяют обеспечивать доступ к источнику на любом расстоянии.
По материалам: www.mk.ru
